- Оххх ты!, - Элла пьяно засмеялась.
      - Дай мне стакан, Мам, - сказал Брент, забирая пустой стакан из рук матери. - Спасибо, - прошептала она.
     ; - Все хорошо, только расслабся и наслаждайся, мама.
      - Хорошо.
     Брент нежно массировал ее ноги в течение нескольких минут.
      - Мне так одиноко.. - пробормотала мама и ее подбородок уткнулся в грудь.
      - Mama, Брент спросил ее, - Ты слышишь меня?
     Элла молчала.
      - Мама ты слышишь меня? - он повторил громче и мягко потряс ее за плечо.
     Она не отвечала.
     Медленно, он положил руку на ее ногу, погладив ее лодыжку. Тишина... Ее узкие точеные икры... Никакого движения. Его пальцы легко скользнули по ее колену, но она не двигалась. Слегка пощекотал ее... Безрезультатно. Мать отключилась полностью! Брент медленно опустил ее ноги и встал с кушетки Взяв пустой стакан, он подошел к окну. Густой, плотный туман окутал всю улицу непроницаемой ватной пеленой.
     Казалось весь мир был погружен в него.
     Глядя на него он задумался не было ли это предзнаменованием. Теперь вся его судьба была покрыта таким же туманом из - за того, что он собирался сделать.
     То, от чего он уже не смог бы отречься, когда он переступит запретную грань.
     Выбрав свою судьбу, он никогда уже не сможет ее изменить. Их отношения с матерью больше никогда не станут прежними.
     Сексуальная лихордка разгоралась в нем все сильнее. Он все больше терял над собой контроль, пожар похоти уже бушевал в его чреслах.
     Брент смотрел на свою мать беспомощно распростертую на кушетке.
     В его глазах, она была самой красивой женщиной в мире.
     Во сне, ее ангелоподобное лицо расслабилось, печать страдания на нем исчезла - она покоилась с миром.
     Его ноги словно приросли к полу от напряжения. Он чувствовал что у него не хватает сил сделать роковой шаг к матери. Наконец он нашел в себе силы и двинулся к кровати. Он шел медленно, с трудом переставляя ноги, словно они были отлиты из цемента. Возле самой кушетки Брент остановился, чтобы позволить его совести, предоставить заключительный аргумент.
     Но приговор был уже вынесен, и он медленно нагнулся, обнимая тело матери. Когда он сжал ее в своих руках она показалась ему легкой, как перышко. Она не двигалась, когда он нес ее в свою спальню.
     Осторжно он положил свою драгоценную ношу на пастель, и еще раз взглянув на маму понял, что устоять перед своим внутренним демоном - искусителем уже не сможет. Монстр между его ног требовал вознаграждения.
     Каждый день, набдюдая все более углубляющуюся депрессию своей матери, он расходовал слишком много сил, защищая ее от внешнего мира. Чем более угнетенной она была, тем он чувствовал себя все более сильным и уверенным. И вот теперь, он ее защтиник и хранитель, не может уберечь маму от собственной похоти... Мощное торнадо сексуального желания властно затягивало его, и он не мог уже остановиться, скатываясь вниз к своему грехопадению к запретной любви между матерью и сыном - к Инцесту.
     Он должен был погасить бушевавший между его ног пожар не смотря ни на что, даже если это приведет его мать к безумию.
     Слезы катились по его щекам, когда он начал медленно расстегивать ее блузку.
     Негнущимися пальцами, он возился и боролся с каждой кнопкой. Одина за другой, они выскакивали из отверстий... наконец, ее блуза была полностью расстегнута. Он остановился и вытер слезы.
     Затем, затаив дыхание он распахнул ее белый атлас. Кружевной узкий бюстгалтер прикрывал ее прелестные мягкие груди, сводя их белую нежную плоть вместе. Цветочный его рисунок доходил почти до самых ареол маминых сосков, оставляя верх ее груди обнаженным. Скользя взглядом по ее бюстгальтеру, он увидел, что он закрывался спереди между ее грудями.
     Он схватил тонкую ленточку, словно маленький ребенок развязывающий бант на рождественском подарке, и затаив дыхание медленно потянул за нее.
     Лиф распался на две половинки и он сбросил его с материнской груди. О, ее груди были прекрасны! Он не мог оценить их настоящий размер, так как мама лежала на спине, да это и не имело значения в тот миг.
     Он сидел и глядел на них, вптитывая их красоту. Они не были большими и слегка обвисли от ее возраста, но они были все еще красивы в его глазах. Ее изящные ареолы были розовыми, шокирующе розовыми по сравнению с сосками большинства женщин ее возраста. По крайней мере на всех картинах он видел взрослых женщин, с темными кругами ареол, окружающей их соски. Мамины же соски были маленькими, круглыми розовыми жемчужинами плоти. Дрожащим пальцем, он нежно коснулся одной горошины. Она была мягкой и эластичной - от этого прикосновения он вздрогул - словно электрический разряд прошел через его палец.
     Он мягко провел руками по чашевидной поверхности ее грудей, наслаждаясь их мягкой упругостью. Лаская груди своей матери, он чувствовал как волны похоти прокатываются по его телу, болью отзываясь в его перевозбужденном члене.
     Он стал лихордочно раздеваться, сбрасывая свою одежду, особенно долго он возился с застежкой пояса. Казалось она никогда не расстегнется. Наконец, пальцами, ослабленными волнением, он неистово рванул молнию своих брюк вниз, cтянул трусы, освобождая свой истомившийся член. Он выпрыгнул вперед во всей славе.
     Набухший, твердый он торчал семью дюймами гранита, дрожа от нетерпения... Наконец полностью обнаженный он склонился над маминым телом. Его рука скользнула под нее, приподнимая мать с кровати. Торопливо он скинул
     блузу и бюстгальтер с ее плеч. Когда он опускал ее на кровать, он увидел, как сексуально заколыхались ее мягкие груди, раскачивая маленькие твердые шарики сосков.
     Монстр внизу становился все более нетерпеливым, поскольку он долго возился стаскивая с матери ее короткую тесную юбку.
     Наконец он справился с этим. С волнением, он спускал ее платье вниз по ее красивым ногам. Вниз по мягким, кремовым бедрам, прекрасным округлым коленям, вниз по выпуклым икрам, мимо тонких свечей ее симпатичных лодыжек и наконец по ее маленьким, изящным ступням.
     Когда он сбросил его на пол, он наконец смог увидеть треугольник золотых волос внизу ее живота - ниже линии шелковистых чулок.
     Другой взрыв похоти потряс его член и яички - он глядел на запретную долину ее женственности.
     Теперь только один последний барьер, стоял между ним и объектом его Желания. Он мягко поддел резинку ее колготок и деликатно стал спускать липкий шелк вниз по ее животу. Мягкий и округлый от ее возраста и недостатка упражнений мамин живот дрожал и колыхался. Когда он стянул ее трусики вниз по бедрам, путь к ее мягким вьющимся волосам, покрывающих мамин лобок, был открыт.
     Дрожа от охватившего его вожделения Брент стягивал цепкий нейлон ее колготок все ниже и ниже пока не скинул их на пол. Мать была раздета полностью. Голая, беззащитная и уязвимая, она лежала перед его сладострастным взором.

     Ее нагая красота была так ослепительна, что у него перехватило дыхание. Брент мягко и любовно погладил нежное шелковистое бедро матери. Ее кожа была такая теплая и пушистая, что его член подпрыгнул вверх словно от удара. Когда он медленно провел вниз по ее прекрасной ножке, cладострастная дрожь предвкушения потрясла все его тело. Потом он медленно стал раздвигать ее ноги.
     Дюйм за дюймом, он раскрывал их все шире и шире. Он пристально смотрел вниз на открывающееся перед ним зрелище.
     Сначала, расщелина мягкой, розовой плоти в центре зарослей ее мягких, золотых волосков была только длинным швом розовой плоти.
     По мере того как ее ноги медленно раскрывались продольная складка ее полового органа открывалась словно глубокая алая рана пролегающая между ее ног. Подобно прекрасной розе, раскрывающей свои лепестки навстречу солнцу, ее женственность медленно разворачивала тонкие нежные складочки своих внутренних половых губ, скрытых внутри толстых, пухлых наружных губ
     Брент мог только смотреть на изящное ущелье тонкой нежной плоти сверкающее в мягком свете комнаты.
     Его рот пересох его сердце билось так неистово, что оно сейчас разорвется в его груди. Никогда до сих пор он не испытывал такого сильного сексуального желания. Прекрасное устье материнского влагалища обрамленное чудесным вецом нежной розовой плоти было полностью раскрыто перед ним. Обезумев, полностью загипнатизтрованный открывшимся перед ним зрелищем, Брент склонялся все ниже над материнским телом не сводя глаз с ее лона. Медленно, он опустился на колени между ее
     мягких внутренних бедер. Теперь его лицо было только в дюйме от самого центра ее женственности. Глубоко вздохнув через нос, он погрузился в тяжелый мускусный аромат ее секса.
      Дрожь извращенного наслаждения пробегала через его тело когда он приближался все ближе и бдиже к сверкающим горячим вратам ее святыни. Теперь он мог чувствовать горячее, влажное излучение исходящее от нее своим открытым ртом.
     Осторожно он легонько пробежал самым кончиком своего языка по мягкой липкой плоти ее розового бутона. Затем его язык скользнул вверх к мгякой мясистой пещере скрывавшей ее клитор. Он почувствовал почти незаметную
     дрожь ее бедер когда кончик его языка нашел твердый крохотный узел ее клитора. Словно электрический разряд прошел через женское тело. Он отдернул голову далеко от ее прмежности. Взглянув на ее лицо, он не обнаружил никаких проблесков ее пробуждения. МАМА по - прежнему спала.
     Успокоенный, он медленно нагнулся, и приник ртом к ее влагалищу, утонув в тяжелом аромате ее секса.
     Сгорая от желания, он погрузил все свое лицо вниз в горячую бездну материнского лона. Он тер свое лицо о горячие нежные лепестки ее плоти, он лакал ее влажную Сладость. Для большего удобства он схватил руками ее ягодицы слегка приподнимая ее и еще силнее раскрывая ее прелестную розу. Он держал мать как огромную торжественную чашу и присосавшись к ее промежности пил и пил из нее волшебные соки любви. Круг за кругом он вращал своим ртом припав к материнскому щедрому источнику, и казалось нет силы способной оторвать его от него.
      Наконец, чтобы вздохнуть, он поднял свое лицо
     над горячей влажностью ее женственности. Все его лицо от носа до подбородка было покрыто теплой солоноватой влагой сильно пахнущей ароматом ее секса. Брент взглянул на свой член тяжелый, толстый, лиловый от переполнявшей его крови он требовал встречи с вожделенной подругой. Страсть пульсировала в нем он был готов осквернить Храм собственного созидания. Наконец он обхватил рукой ствол своего заряженного орудия. Он чувствовал, что сейчас произойдет самый важный поворот его судьбы. Обезумев, он медленно поднес свою твердыню к ожидающей его могиле своей невинности. Наконец разбухшая истомленная головка его члена мягко коснулась восполенной женской плоти и лениво заскользила вверх - вниз по мягким лепесткам.
     Все мысли об излечении матери от депрессии, теперь казались такими далекими и незначительными, и лишь одна цель теперь имела для него значение - его собственное освобождение.
     Головка его члена вскоре была вся покрыта густыми липкими соками - он был готов к завершению кровосмесительного ритуала. А, его прекрасная невеста, была также готова принять его чудовищное супружество.
     Медленно и нежно он начал погружать голвку своего члена в пылающее кольцо липкого и горячего материнского влагалища.
     Дюйм за дюймом он погружался в ласковую пещеру, туго обхватывающую твердое древко его мужества. Он вновь смотрел на лицо матери и невидел ни малейшего проблеска сознания - она спала как убитая.
     Собрав последние остатки своей воли он сдерживал из последних сил все нарастающее напряжение в своей мошонке. Его яички окаменели, став тяжелыми словно чугунные ядра.
      Котел его кипящего семени был готов взорваться, не выдержав давления. Он никогда не чувствовал такую страсть.
     Как будто все его тело скользило вниз в ее напряженную, сосущую дыру.
     Извращенное желание, которое он испытывал, словно увеличило его член до размеров огромного члена Кинг Конга, а влагалище его матери стало Безграничной Бездной горячей, кипящей плоти. Глубже и глубже в запретные глубины ее киски и в омут разврата погружался его член.
     Сражатся за то чтобы остановить свое семяизвержение больше было невозможно. Это было подобно попытке сдерживать фонтан безудержной, кипящей лавы.
     Затем его тяжелые, полные шары коснулись мягкой долины среди ее приподнятых ягодиц. Его живот опустился на ее - мягкий и нежный. Он полностью погрузился внутрь самой священной из Cвятынь.
     Он был полностью внутри горящего Сада Своего Рождения. Он был внутри своей матери.
     Это - началось, выкипая из его яичек, подобно извержению лавы разедающей плоть.
     Это - прорвалось через его член, словно лопнула тонкая ткань внутри и полилось наружу.
      - GGGGAAAAAAAAWWWWWWWDDDDDDDD - ! Он кричал фонтанируя, как гигантский гейзер раскаленного добела семени извергающегося из его конвульсирующего члена в тесно - сжимающие стенки ее влагалища.
     Вдруг он почувствовал рябь волн проходящих по материнскому органу. Так независимо от мозга ее нервная система реагировала на половое возбуждение. Бросив взгляд на ее лицо он не заметил ни малейшего проблеска сознания, потом его член исторг вторую струю бурлящего семени. Когда стенки материнского влагалища были омыты раскаленным потоком его семени, ее вагина начала сжимать и обхватывать погруженный в нее член, словно доила его.

Звони скорее! Просто подними трубку и набери номер, всё остальное девушка сделает сама. У нас девушки на любой вкус - блондинки, брюнетки, рыжие, худенькие, полные, ... Скорее утоли свой секуальный голод! Вход »