...Я шел за ним, а он все дальше углублялся в сужающийся полумрак прохода между зданиями и бетонным забором. Мелькали черные ниши каких-то входов, ворот, ниш. Но он увлекал меня все дальше, и я шел и шел, поскольку ничего с собой поделать уже не мог. Становилось откровенно страшно, но никакая сила не заставила бы меня повернуть назад.
     Он остановился у ворот в какой-то небольшого ангар и оглянулся на меня. Я тут же застыл на месте. И тогда он решительно заковылял внутрь.
     Я не знал, что делать. Все было настолько необычно и зловеще, что меня взяла оторопь. А если он там не один? А если это маньяк, ждущий меня с дубиной на перевес, чтобы отведать мою печень? Меня уже била мелкая противная дрожь. Я оглянулся назад. Было пусто и страшно. Но возможность мгновенного отступления все-таки чуть-чуть приободрила.
     Я потихоньку, держась поближе к забору, шаг за шагом стал приближаться к воротам ангара. На меня пахнуло сырым мраком, в глубине которого угадывались очертания чьей-то фигуры. Наконец глаза стали привыкать, и я разглядел горбуна. Он стоял в трех метрах в глубине ангара и исподлобья глядел на меня. Ни одного слова, ни одного ободряющего или приглашающего жеста. Он просто стоял и ждал. Его голова терялась в темноте, и только горящие глаза капля за каплей забирали мои волю и мужество.
     И я поплыл. В голову ударила волна хмельного вожделения, когда все уже по фиг, когда все равно, что будет дальше - просто все должно произойти. Шаг вперед, еще шаг, вот он уже почти рядом. Он уверен, что я подойду. Что никуда не денусь. Что он меня получит.
     Его голова была на уровне моей груди, и я замер в полной растерянности, не зная, что делать дальше. Его гигантские руки легли мне на грудь, медленно поползли вверх, на плечи, отодвинули меня на метр влево и сильным нажатием усадили на что-то железное. Он сделал шаг ко мне, обхватил голову руками и прижал к себе. Я почувствовал, как он напряжен. То, что бугрилось под моей щекой, за шершавой тканью его штанов, имело неправдоподобные очертания и размеры. Оно было жестко и горячо. Он настолько легко прижимал меня к себе, что было ощущение, что это я сам прильнул к его плоти. Я огибался щекой вокруг нее, чтобы сильнее ощутить ее живую твердость. Губы раскрылись, и я охватывал ее жадным ртом, сквозь ткань, сквозь эту нелепую преграду, которая мне все больше мешала. Руки метались в поисках молнии или пуговиц, которые можно было бы расстегнуть. Он помог, и через несколько мгновений я был у цели. Его руки поползли к моему затылку, пропуская пряди волос сквозь пальцы, обвили вок! руг и легкими методичными нажатиями сопровождали мои усилия Темп возрастал, он ощутимо начал перехватывать инициативу. Я уже почти не двигался, я был емкостью, в которую туго погружалось это орудие. Мои руки обхватили его узкий, покрытый густой шерстью, зад, ритмично дергающийся мне навстречу, и ощущение сладостного первобытного греха окатило незнакомым жаром, и кровь ударила мне в голову.
     Он уже изнемогал, движения стали настолько быстрыми и мощными, что стали причинять боль. Он что-то нечленораздельное бормотал. Я разобрал лишь несколько слов: "Гурген, это тебе подарок", но не было сил и желания вникать, тем более что мы неумолимо приближались к развязке. Его руки сползли мне на горло и стали сдавливать, но это только добавило остроты ощущений. И вдруг мощный толчок упругой струи ударил мне в горло, и я жадно пил и пил, пока все не поплыло у меня перед глазами и я не начал проваливаться прямо в ад...
     ...Я возвращался к реальности медленно и трудно. Сильно болело горло. Но главными ощущениями были холод и неудобство. Я долго не мог понять позы, в которой находился. Наконец я осознал, что абсолютно голым лежу спиной на каком-то железе, а мои руки и загнутые в коленках и разведенные ноги чем-то крепко притянуты к опоре. Надо мной хлопотал горбун. Он вмазывал мне в кожу какую-то пахучую мазь и чуть слышно шептал: "Это все для тебя, мой мальчик! Ты должен сегодня получить этот подарок!". Я тупо молчал. То ли нереальность происходящего, то ли остатки транса не позволяли по-настоящему испугаться. Я знал только одно, что имею дело с сумасшедшим, и что худшие мои опасения оправдались.
     - Тебе пора выпить это, он скоро придет! - Горбун поднес к моему рту кружку. Я стиснул зубы, но легким нажатием на щеки он заставил меня открыть рот и потихоньку влил содержимое, следя чтобы я все проглотил. Вкус был мерзопакостным и напоминал настойку на лекарственных травах. Ничего не произошло. Больше того, по телу стало разливаться тепло. Постепенно прояснялась голова. Я почувствовал прилив сил. Что-то во мне нарастало и ширилось, пока вдруг я не почувствовал, как напряглась моя плоть. Это заметил и горбун.
     - Ну, вот, все и готово! - Он радостно потер руки. - А вот и он! Я услышал чьи-то легкие шаги и увидел молодого парня, почти мальчика, несшего на плече мешок. Он сбросил его на пол и уставился на меня. Черты лица трудно было различить, но это несомненно был южанин. В лице его была какая-то странность, но мне было не до физиономических анализов.
     - Сейчас, Гурген, сейчас, мой мальчик! - Горбун легко подтолкнул его в спину по направлению ко мне. - Он тебе нравится? Это мой тебе подарок! Ты сегодня станешь большим! Гурген что-то мычал в ответ и делал непонятные жесты руками.
     -
      Ничего, ничего! - бормотал горбун. - Я все тебе сейчас покажу! Где твой мешок? Он достал пластиковую двухлитровую фляжку с водой. Затем стал разоблачать Гургена снизу до пояса. Тот послушно, словно ребенок, дал себя раздеть. Горбун долго и тщательно мыл его хозяйство. Сам вид этой процедуры неожиданно раззадорил меня так, что только то, что мои руки были связаны, не дало мне от души насладится собственным телом. Сам горбун тоже разделся, и было видно, насколько ему не безразличны эти приготовления.
     Одной рукой он начал гладить Гургену живот, а второй ласково теребил его гениталии. Лицо Гургена застыло, как будто он прислушивался к чему-то внутри себя. Он вбирал в себя ласку, но она не находила желаемого отклика в его организме. Я просто изнемогал от вида усилий горбуна, желая принять в них самое активное участие. Что-то со мной творилось. Я был весь, как натянутая струна. Было ощущение, что я сейчас лопну от напряжения.
     Наконец что-то у горбуна стало получаться. Плоть Гургена стала заметно набухать и выпрямляться. Он не закрывал рта и тяжело дышал. Горбун усадил его мне на грудь и стал пристраивать его орудия мне в рот. Я не противился. Всей своей сущностью я желал, чтобы мы сомкнулись и чтобы был результат. Я начал тихонько, чтобы не спугнуть парня, ласкать его ртом. Он выгибался дугой, проникая в меня все глубже. Его руки схватили меня за щеки , и я почувствовал, насколько остро жесткая головка трется о мое небо. Участие горбуна в этом процессе уже не требовалось, а зрелище настолько его возбудило, что он начал судорожно пристраиваться ко мне сзади. Его первые же неподготовленные попытки проникнуть внутрь вызвали мой непроизвольный стон. Он сдержался и продолжил свои наскоки менее активно. Дело пошло значительно лучше, и мы все втроем впали в некий ритм, постоянное наращивание которого диктовали движения Гургена. Они вышли за рамки осмысленных действий и шли на уровне инстинктов. Е! го живот уже мелькал перед моими глазами в каком-то нереальном темпе. И вдруг, обхватив мою голову руками, он со стоном вонзился в меня, и биения его молодого организма слились с конвульсиями горбуна.
     Все трое затихли, но хуже всех было мне. Моя плоть яростно требовала умиротворения, но связанные руки не давали возможности его достигнуть. Гурген продолжал сидеть на моей груди с закрытыми глазами. Горбун медленно вышел из меня, и пока он мылся из бутылки с водой, я попытался осторожно освободится от Гургена. Я начал тихонько выталкивать его языком. Он замычал, но не поддался. Я повторил свои усилия, и с удивлением отметил, как быстро к мальчику возвращались силы. Он стал нетерпеливо ерзать, пытаясь повторить впервые свалившиеся на него ощущения, но в этот момент горбун снял его с меня.

     - Сейчас! Не торопись, сынок! Он не куда не денется! Он твой! Что же ты такой ненасытный? Ты опять готов! Совсем, как я в твои годы! - Горбун попытался увести его от меня, но тот только мычал, указывая на меня рукой.
     - Хорошо! Иди сюда! - Он за руку подтащил его к моему заду. Гурген рвался назад, но горбун, с трудом удерживая его на месте, буквально впихнул его в меня. Тот попытался вырваться, но после нескольких, сделанных насильно, толчков понял, что получил равнозначную замену и включился в процесс настолько бурно, что, от полноты чувств, впился мне в бока ногтями. Я чуть было не заорал, но что-то на меня вдруг накатило, новое и непередаваемое. Это двойное ощущение боли и удовольствия захватило меня и понесло навстречу, доведя состояние до полного исступления. Уже без всякого дополнительного участия моя плоть стремительно неслась к закономерному финалу и вот-вот должна была извергнуться. Но в этот момент, захваченный зрелищем, горбун буквально упал мне на живот, и жар его рта ошпарил мою плоть по всей длине. Я рвался навстречу этому сладостному пламени, я задыхался, я молил небо об одном - только бы все это никогда не кончалось. Перед моим лицом мелькал его шерстяной зад, и я сделал т! о, чего не ожидал от себя никогда: я уткнулся в него лицом и жадно целовал. Потом все взорвалось, сметая на своем пути потоком счастья и восторга, и опять я начал проваливаться в небытие.
     Я не знаю, сколько времени был без сознания. Очень болела голова. Все тело затекло и было очень холодно. Рассветало. Рядом сидел Гурген и, не глядя на меня, что-то жевал. Сейчас я понял, что в его облике было странным - это явные следы дебилизма на его лице. Чем-то он похож был на горбуна, но все то, что придавало тому звериное обличье, здесь было смягчено молодостью и южным изяществом. Я пошевелился, пытаясь освободиться. Гурген обернулся ко мне, замычал и погладил меня по голове. Я выдавил из себя улыбку: - "Развяжи меня.". Он отрицательно закачал головой. Я, как мог, показал, что хочу есть. Он протянул мне кусок хлеба. Я показал, что не могу взять, так как связан. Он тупо уставился на меня.
     - Развяжи! Я поем, а потом ты опять меня свяжешь! - Я улыбался ему, как мог дружелюбнее. Он застыл, и на его лице отразилась мучительная работа мысли. Видимо на эту ситуацию ему не давали инструкций и он не знал, как ему поступить. Видя его замешательство, я усилил натиск.
     - Тебе же было со мной хорошо? Ты же еще хочешь? - Я гнул свою линию, боясь только одного, что появится горбун. Гурген согласно закивал и улыбнулся. Видимо, пережитое оставило в нем неизгладимые впечатления.
     - Так развяжи! Я поем и сделаю тебе так же, как и вчера! Тебе будет хорошо! - Для убедительности я не переставал улыбаться и изобразил ртом несколько специфических движений. Он опять улыбнулся и уже без всяких колебаний освободил меня от пут. Затекшие ноги и руки почти не слушались. Я, шатаясь, встал. Он протянул мне хлеба и улыбнулся. Я сейчас, я только пописаю! - Глядя на его реакцию, я сделал несколько шагов к воротам ангара. Он кивнул. Сдерживаясь, чтобы не рвануть немедленно, я сделал еще несколько шагов, вышел наружу, и бросился бежать так, как не бегал никогда в жизни.
     Недели две я на вокзале не появлялся. Первые два дня ужас пережитого не оставлял меня ни на минуту. Еще более страшные картины того, чего удалось избежать, рисовала мне моя неуемная фантазия. Но постепенно я успокоился. Стала сглаживаться острота опасности, от которой удалось уйти. Все больше то, что произошло, стало казаться просто большой неприятностью, которые неизбежны в нашей жизни. А по прошествии недели и вовсе представлялось необыкновенным приключением, украсившим череду блеклых однообразных дней.
     С тех пор горбуна я не видел, но то, что было пережито, не изгладилось из памяти. Я не знаю, чем он меня опоил, но никогда после и не с кем более ярких и острых ощущений и переживаний я не испытывал. Я все время восстанавливал в памяти все детали той ночи, я смаковал их, я уже был счастлив, что в моей жизни такое произошло и оставило такой яркий след.
     И однажды, зимой, месяца через четыре, он опять появился на вокзале. Увидев его, я опешил. Я не знал, что делать, но прошлые воспоминания вспыхнули с необыкновенной силой, и дрожь пошла по всему моему телу. Он долгое время как бы меня не замечал, но потом остановил на мне свой взгляд исподлобья и кивнул на входную дверь. И я покорно двинулся за ним.

Звони скорее! Просто подними трубку и набери номер, всё остальное девушка сделает сама. У нас девушки на любой вкус - блондинки, брюнетки, рыжие, худенькие, полные, ... Скорее утоли свой секуальный голод! Вход »