На следующее утро, Бобби с Линдой, чья комната находилась ближе к стене, огораживающей от соседней квартиры, где жили как раз все "психи", проснулись от раздирающего душу крика. Кричала убегающая от вернувшейся из клиники матери Долорес. Это означало одно... добро пожаловать домой, в ад.

     Однако для Гэли не существовали люди, с которыми она не хотела общаться. Она продолжала спокойно работать на черном рынке, торгуя наркотиками, и иногда по просьбе Пейджа разрешала сестре переночевать у них, отлично понимая, как нелегко сейчас Долорес, находящейся под пристальным взором не только родной матери-психопатки, но и Мэги. Две женщины тоже не дружили, поэтому в их квартире крики о помощи не умолкали никогда. Барта спилась и окончательно подурнела... весь день она смотрела этот садистический канал, боготворя его владельца.
     Если, например, она прилегла отдохнуть, все вокруг вынуждены были ходить на цыпочках, иначе хозяйка дома не оставит от них и мокрого места. Мать Падры видела в Барте свой идеал. Она всячески подражала ей, и это, конечно, было ужасно, особенно, для ее дочери.
     Барта, будучи под большим впечатлением от больничных палат, выкинула практически всю мебель! Теперь одежда Мэги, Шурика и Долорес громоздкой кучей лежала на жестком стуле или висела на спинках купленных Бартой узких кроватях. Она также избавилась от любой видео - или аудио - техники, кроме телевизора в огромном общем холле, и от всех ковров с занавесками. Теперь обглоданная квартира выглядела, как если бы жильцы делали ремонт.
     Позже, Барта помешалась на коммунистической политике, в частности ее привлекало пионерское общество. Она заставила всех в доме вырядиться в пионерские галстуки, шорты и футболки и маршировать с песнями по коридору! Опять-таки, в их же интересах было делать то, что требует эта ненормальная. Разве это ни есть признак душевного заболевания?
     Однажды она заставила Долорес навести порядок у себя в комнате, в которую до этого никто, кроме нее и ее клиентов не смел зайти. Вся она была уставлена огромными темными шкафами, напротив которых располагалась просто колоссальных размеров кровать, - рабочее место Барты. Она хотела убрать из своей комнаты все шкафы тоже, но не знала, что в них лежит. Вот она и решила выяснить это, заставив дочь выгрести из гробов все нужное.
     Открыв дверцы первого шкафа, Долорес увидела такое, что, пожалуй, нигде больше на свете не увидишь. Огрызки яблок двухлетней давности, вперемешку с грязной и шикарной одеждой, письмами с записками пятилетней давности, вперемешку со старыми пленками и целой горой использованных и новых различных размеров трусиков, с фантиками от конфет и прочим хламом обрушились на девочку. Выбравшись из пыльной дурно пахнущей кучи маминого барахла, Долорес приступила к делу. Прежде всего, надо было отделить мусор от вещей. Она отгребла огрызки и фантики в сторону, принявшись за письма с записками. Интересно, от кого они? Долорес развернула первое попавшееся под руку письмо и
     начала читать жуткую писанину, написанную неразборчивым почерком... "Детка, помнишь, как мы веселились на крыше дома твоего учителя? Я хочу еще. Если ты не против, ты знаешь, где меня найти". И без всего, без подписи, мол, догадывайся сама. Второе письмо было еще откровенней первого... "Я трахну тебя так как тебя еще никто не трахал. Приходи сегодня ко мне, моих нет" И дальше в том же духе. Что за неграмотные маньяки ей пишут? А вот самое интересное письмо-записка. В принципе, оно состоит из фотографии обнаженной задницы какой-то женщины, на которой выцарапано... "надеюсь, у тебя такая же попка? Я онанирую, вспоминая о тебе". И дан телефон этого идиота. Таких записок оказалось едва ли не больше всех ее нитеобразных трусов, которые, впрочем, и составляли основной гардероб певицы. А ведь это был только первый шкаф. В остальных Долорес нашла то же самое, и в одном из них были разбросаны шикарные вечерние платья, которые Барта, видимо, носила в молодости, когда была на вершине славы. По всем этим вещам можно было охарактеризовать их владельца, видно было так же, что Барта до этого момента никогда в жизни ничего не выкинула. И что у нее была за привычка такая, накопительная?
     Из любопытства Долорес решила посмотреть пленки. Они хоть и были очень старые, но в этих же шкафах, вперемешку с туфлями она нашла такой же старый видеомагнитофон как раз для этих кассет. Через несколько минут борьбы с "новой" техникой, Долорес уже лицезрела черно-белые записи.
     Какой ужас! Она не узнавала свою мать в этой очаровательной Мэрилин Монро, участвующей в оргии. Барта действительно была красивая. И не такая, должно быть, дурная, хотя... Не в силах смотреть больше это издевательство, Долорес выдернула шнур из розетки, кинув магнитофон с кассетой в кучу вещей.
     Спустя три часа, девочка вышла из комнаты. Теперь оставалось только молиться, чтобы Барте понравился наведенный порядок. Да он и не мог ей не понравиться, поскольку она и не помнила даже, что было в шкафах. Если зайти в комнату, можно увидеть на полу только маленькую горку чистой одежды; все остальное Долорес яростно сожгла в камине этой же комнаты. Она не знала, как теперь будет смотреть в глаза матери.

     Более того, она стала невыносимо вредной. Барта попросила, а вернее, приказала Долорес купить пять пакетиков кофе. Зная прожорливость матери, Долорес купила шесть пакетиков, наивно полагая, что на сей раз Барта будет довольна. Как бы не так. Сразу выпив два кофе, она принялась пересчитывать купленное.
     - Почему только четыре? - в недоумении спросила она.
     - Но ведь... ты же выпила уже два!
     - За кого ты меня принимаешь? Вот сама посчитай. Здесь только четыре, а я тебя просила купить пять! Ты ослушалась и за это будешь жестоко наказана! Наказана! - Барта брызгала слюной.
     - Но мама, ты же только что иссушила две чашки кофе!
     - Ты будешь спорить с матерью? - Барта угрожающе оскалилась.
      Долорес испуганно осознавала, что ей предстоит делать за "непослушание".
     - Мама...
      Барта ударила ее со всей дури ладонью так, что Долорес упала с дивана.
     Она еще долго домогалась ее с этими пакетиками и, в конце концов, наказала Долорес, заперев в чулане. На следующий день утром Долорес проснулась от оплеухи, больно обжигающей лицо. В темноте чулана она увидела возвышающуюся над ней Барту, предчувствуя грозу.
     - Ты не вымыла полы на кухне сегодня!
     Долорес казалось, что над ней издеваются.
     - Мама, я ведь весь день просидела в чулане!
     - Я не спрашиваю тебя, где ты была. Я спросила, почему ты не мыла полы! - Барта огрела ее со всей силы так, что Долорес заплакала. Она ненавидела, ненавидела ее.
     В слезах она сказала...
     - Ты меня заперла и поэтому я не могла их вымыть.
     - Я не спрашиваю тебя, могла ты или нет. Я спрашиваю ПОЧЕМУ ты не сделала того, что я тебя просила.
     - Потому что не могла! - отчаянно пыталась выкрутиться несчастная, понимая, что с ней спорить бесполезно.
     - Почему ты не могла?
     - Потому что была в чулане.
     - Ты дура или притворяешься? Я не спрашиваю тебя, где ты была...

      И конца этому не было видно. Каждый раз Барта буквально поражала своей прямолинейной тупостью и жестокостью. Все были уверены, что она просто издевается над ними, однако истинная причина известна была только Барте. Вся трагедия как раз таки и заключалась в том, что Барта, благодаря своему склерозу, ничего не помнила.
     Долорес нашла подозрительную карту в одном из шкафов Барты. Сначала ей показалось, что это карта какого-то района, но, разобравшись, что к чему, она с радостными воплями полетела к Падре. Оказалось, что это был план всех домов и квартир певицы. А зачеркнутые домики - это те, которые она уже продала. Среди всех шикарных особняков, Падра заметила один маленький, незаметный домик...Долорес, посмотрев на него сказал, что это место ей знакомо.
     Наутро они собрали вещи и самостоятельно отправились на заброшенную дачу. Находилась она не далеко, и это было удобно, но сам район казался заброшенным, опустошенным и жутким. Пересекая участки, девочки в ужасе оглядывались по сторонам... поблизости находилось кладбище и за ним лес. С дорог было сметено все начисто, только ветер раздувал пыль. Район казался черно-белым. Спустя некоторое время, беглецы нашли заброшенный старый дом; он был не большой, но казался мрачным и ужасающим. В конце концов, уж лучше пожить пока здесь, чем ежедневно терпеть несправедливость. В доме было не так уж холодно, в общем нормально, из мебели, правда, осталась гигантская дряхлая кровать, пара раздолбленных стульев, и плита со стареньким мини-холодильником. В принципе, этого было достаточно. Но прибраться не помешает... во всех углах и на стенах растянулась паутина, толщиной с палец. Долорес знала, что ее исчезновение никто не заметит, поэтому боятся, что их найдут, было незачем.
     Спустя пару часов Долорес и Падра уже сидели возле небольшого камина, жуя бутерброды и листая какие-то исписанные желтые листки, которые Падра нашла в ящике для туалетной бумаги. Смущали надписи, украшавшие вырванные из тетради листки.
      "...Не думала, что так получится. Я увидела... ее пожирали звери... сразу решила начать новую жизнь. Два трупа - это слишком... при свидетелях. Мне ничего не оставалось, как столкнуть ее....Это наш с Ненси секрет...".
     "...Мне потом сказали, что я раздавила ребенка..."
     Местами листы были изорваны и испачканы так, что было невозможно прочитать что-либо.
      "...На кладбище... вся семья..."
     Но и того, что они смогли прочесть, оказалось достаточно. Долорес почувствовала подступающую тошноту и отложила бутерброд. Минут с пятнадцать они сидели молча, не смея взглянуть друг другу в глаза, уставившись в страницы дневника... Это было сверх всего. Что еще такого могла натворить Барта, если эти рукописи принадлежали ей, что они не знали?
     "...Они были близнецами, но одна такая хиленькая... она нечаянно упала... Я решила назвать вторую Долорес, в честь моей покойной Долорес...что делать...".
     - Это про меня? - спросила Долорес.
     - По-видимому.
      На следующий день они побороли страх перед мертвецами и отправились навестить кладбище. После того, что они прочитали, для Долорес не существовало иного понятия "страх". Все, наконец, прояснилось. В ее голове больше не играла музыка, музыка онемела. Ей хотелось раскрыть истинную историю рода Фрики. Она должна знать правду.
     Серая мертвая поляна выглядела так, как чистое поле после войны. В некоторых местах торчали кресты и памятники, что уже выглядело не так устрашающе. Девочки подходили то к одному, то к другому памятнику, внимательно читая надписи на них.
     "Глэдис Паж. 1913-1942. Убита в сражении...";
     "Марк Брэдбери, 1892-1944 год. Умер от рака легких";
     Том Фрики. 1891-1951. Умер в тюрьме";
      "Гарсия Фрики. 1929-1960, скончалась при родах";
     "Луиза Фрики, 1987 г. Умерла при рождении";
     "Долорес(1976) и Гэли(1974) Фрики - 1983. Погибли в автокатастрофе"...
     Долорес почувствовала, что теряет сознание, однако в обморок она не упала. Боже мой, кто бы мог подумать! Неужели, если бы она нечаянно не нашла карту домов Барты, то никогда бы не узнала правду, истинную историю их семьи, настоящее происхождение Барты?! Она всегда говорила, что родилась в богатой семье недалеко отсюда, и что остался у нее только отец - Пард, когда мать погибла в автокатастрофе. Одним словом, она нарисовала себе другую, относительно красивую жизнь и жила ею всю эту жизнь. Как-то приехал старший брат Падры, который к тому времени занимался серьезным бизнесом. Он-то и рассказал им неправдоподобный факт, как видел Гэли, скинувшую Долорес из окна, а потом рассвирепевшая Барта в негодовании столкнула туда и Гэли вслед за Долорес... Им тогда показалось, что это очередной прикол, глупая жестокая шутка. Ну, ничего, когда они приедут обратно, Долорес пойдет в полицию и сообщит им, что ее мать, восходящая и погасшая звезда, убила двух ее старших сестер и близняшку. Долорес заплакала.
     - Да ладно, это тебя же не касается, - Падра начала было успокаивать ее, на что Долорес истерически закричала на нее...
     - Меня касается, что у меня нет трех сестер и что моя мать убийца! Я всегда знала, что она психопатка, предчувствовала же, что от нее пахнет злом за десять миль! - Она утерла нос, всхлипнув, - представь, сейчас бы мои сестры выросли и приезжали к нам в гости. Моя мать не третировала бы меня, потому что она была бы счастлива, она не свихнулась бы! Конечно, любой сойдет с ума, пережив такое...
     Они пошли в дом.
     Это же надо, просто забыть об этом!

     Будущее (лет 8 спустя)
     8

     Зачастую, так становится жалко прошлого, что готов кричать и плакать, покончить с собой, лишь бы еще хоть на миг вернуться в прошлое, посмотреть со стороны последний раз на себя и убедиться, что ты был счастлив.
     Каждый определяет для себя идеал, или же за него это делает общество. Общество не может быть право, так как глупых людей, к сожалению, больше. Что касается непосредственно Барты, то для нее не существовало идеала; она никогда не думала о своем внешнем виде, о своем поведении, она вообще никогда ни о чем не думала. Это настолько уникальная форма жизни, что даже невозможно ничего сказать о ее характере, просто потому, что никто живой или неживой не мог сказать, о чем она думает. К старости она спилась, и душа ее окончательно омертвела. Дело не в том, что ее волновали какие-то мелочи или она была озабочена своими никому ненужными "пластилиновыми" проблемами - для нее, как и для Гэли, не существовало понятие "проблема", ибо она знала, что не все продается за деньги. Есть и другая форма платы, это и была как раз неотъемлемая часть ее работы. А проблема-то как раз была в том, что в ней не было ничего человеческого. В Барте просто НЕ БЫЛО ЖИЗНИ, ее душа не пела, хотя пело ее горло, ее глаза не видели, это была лишь иллюзия. Может, мы и сами все такие, как она? Нам кажется, если мы чувствуем, то мы отличаем от созданных нами машин. А что, если мы ошибаемся во всех теориях развития мира? Что, если все те же законы физики просто-напросто мираж, матрица, обман? Если мир действительно катится туда, как предсказывают это фантасты, никогда не ошибавшиеся до этого момента в своих рассуждениях, тогда стоит ли вообще продолжать жить? Среди сплошных машин, заменяющих все живое, среди просто идеальных людей и в просто идеальном мире, где нет ничего лишнего, уродливого, альтернативного с точки зрения большинства. Когда природа и ее красота, вечное величие уходит для наших продвинутых сознаний на задний план, все дальше и дальше. И мы как китайцы начинаем создавать электронных людей, электронных собачек, заменяющих друзей. Казалось бы, когда мы отгородимся от всех этих физических, материальных хлопот, останется время, чтобы думать, размышлять, чувствовать. Не черта не останется. Неужели, никто этого еще не заметил? А если и останется время для размышлений, то они, скорее всего, приведут к депрессии, потому что еще один раз выяснится, что все, что мы делаем, бессмысленно. У тех, кто способен думать, на это есть время всегда.

Звони скорее! Просто подними трубку и набери номер, всё остальное девушка сделает сама. У нас девушки на любой вкус - блондинки, брюнетки, рыжие, худенькие, полные, ... Скорее утоли свой секуальный голод! Вход »